90 лет назад, 11 октября 1932 года, был принят на вооружение пулемет ШКАС (Шпитальный, Комарницкий, авиационный, скорострельный). В следующем году его запустили в крупносерийное производство. ШКАС обладал рекордной скорострельностью — 1800 выстрелов в минуту, намного превосходившей темп стрельбы всех иностранных современников.
Только появившийся в 1934 году французский МАС 1934, выпускавший до 1450(1600) пуль в минуту, смог приблизиться к ШКАСу по этому показателю. Но у «француза» не было авиационного синхронного варианта и его можно было ставить лишь в крылья или на турель.
ШКАС был одним из немногих довоенных образцов советского стрелкового оружия, полностью разработанных в СССР. Его барабанная система подачи патронов из ленты, позволившая значительно ускорить перезарядку, не имела зарубежных аналогов.
Когда ШКАС рассекретили, советская пропаганда стала называть его лучшим авиапулеметом в мире. По части скорострельности это было правдой, однако, пропагандисты умалчивали о другом. Как известно, за всё в этом мире надо платить. Огромный темп стрельбы ШКАСа был оплачен низкой надежностью и очень малым рабочим ресурсом.
Ранние образцы стабильно выходили из строя после 1500-2000 выстрелов (то есть, фактически через минуту работы), а ресурс возвратно-боевой пружины составлял всего 2500 выстрелов, после чего ее приходилось менять. Со временем живучесть пружины теоретически удалось повысить до 14000 выстрелов, однако, в реальности она зачастую выдерживала не более шести-семи тысяч выстрелов.
Еще один серьезный дефект ШКАСа — очень быстрый перегрев при стрельбе. Из него категорически запрещалось выпускать очереди длиннее 120-150 выстрелов, то есть, непрерывно давить на гашетку можно было не более четырех-пяти секунд. А после каждой очереди требовалось несколько минут на охлаждение. Если же летчик в горячке боя забывал об этом ограничении, то очередной патрон самовоспламенялся в раскаленном патроннике или в подающем механизме, а пулемет намертво заклинивало. Как правило, после этого его ожидал заводской ремонт или списание.
Впрочем, ШКАСы ломались не только от перегрева. Даже в конце 1930-х годов их надежность и безотказность, а точнее — удручающая «отказность» продолжала вызывать большие претензии. В отчете о состоянии матчасти советских ВВС в ходе боевых действий на Халхин-Голе в мае-сентябре 1939 года, говорится, что ШКАСы давали при стрельбе 9% отказов. Для сравнения, старые пулеметы ПВ-1 (авиационный вариант знаменитого «Максима») — всего 1%, а пушки ШВАК — 3%.
То есть, в среднем примерно на каждом 11-м выстреле ШКАСы давали осечки или задержки, которые далеко не всегда удавалось устранить в полете. Таким образом, можно предположить, что пилоту И-16 или «Чайки», вступившему в бой с четырьмя работающими пулеметами, нередко приходилось драться с тремя, двумя или даже с одним работающим пулеметом, поскольку остальные «глохли» во время схватки. Не исключено, что некоторые летчики и вовсе оказывались безоружными, если у них выходили из строя все пулеметы.
Вероятно, это стало одной из причин относительно низкой боевой эффективности советской истребительной авиации в халхингольском конфликте. А военврач истребительной авиабригады Журавлева писала в своем отчете, что постоянные отказы оружия «психологически подавляли летчиков и доводили их до слез».
В дополнение к сказанному стоит упомянуть расхожую байку, придуманную Шпитальным и впервые опубликованную в его статье в тульской газете «Коммунар» за 10 мая 1965 года. Она состоит в том, что после захвата Рейхсканцелярии советские солдаты якобы обнаружили там стоящий под стеклянным колпаком ШКАС. К нему прилагалась записка Гитлера, что этот великолепный пулемет будет стоять там до тех пор, пока германские конструкторы не создадут нечто подобное.
Разумеется, никакими документами, фотографиями и воспоминаниями участников захвата Рейхсканцелярии этот самохвальный вымысел не подтверждается, но он до сих пор активно тиражируется как на бумаге, так и в интернете, а многие продолжают в него верить.
